В 2005 году в Томском областном доме ребенка я познакомилась с маленьким мальчиком Ваней. Ему тогда исполнился год. Это был голубоглазый, белокурый и очень смышленый малыш. С серьезным, пытливым взглядом.
Одна проблема. Ваня родился с гемимелией конечностей. По большому счету у него была только одна рука. Вторая – лишь до локтя. И ног не было. Родители (вполне себе, кстати, нормальные обеспеченные люди) от него отказались. Россияне усыновлять его не хотели.
Мы собирали ему деньги на протезы. И вот спустя полтора года Ваню усыновили американцы. Я сняла об этом сюжет. Потом американцы присылали Ванькины фотографии и рассказывали, как он живет, какие операции ему сделали, что он любит и чем интересуется. Сейчас ему уже 8 лет.
Я не знаю, как сложится его судьба… Но я знаю, что перспектив жить в семье здесь, в России, у Ваньки не было. И я знаю, что, в тот день, когда Ваньку усыновили, на одного одинокого ребенка в мире стало меньше.
И мне вот интересно, если Госдума примет-таки решение запретить американцам усыновлять российских детей, как объяснить таким, как Ванька, тем, кто еще живет в наших детдомах, почему и за что их лишают счастья быть чьим-то сыном или дочерью? Им это не объяснить каким-то «актом Магнитского» или неэффективностью системы контроля за иностранным усыновлением или несколькими трагическими случаями там в Америке с усыновленными российскими детьми, их у нас в сотни раз больше, в том числе в детдомах).
Вот какие аргументы все эти чиновники и депутаты могли бы привести, глядя этим детям в глаза?
Вот тот самый сюжет о Ване. Ваню усыновили, он уезжает. В родной стране усыновителей для него не нашлось:
http://www.youtube.com/watch?v=K7nHJsH8ebE&feature=player_embedded