«Взорвали всё-таки, сволочи!»
– Взрыва не слышала, – вспоминает Ирина Халай, одна из пострадавших жительниц Волгодонска. – Только шум птиц (или не птиц?). И чей-то крик: «Взорвали всё-таки, сволочи!». Игорь (сын, которому тогда было 11 лет) проснулся, но не успел подняться с постели – и поэтому остался жив…
Фото: Из личного архива
Дым стоял пеленой, – продолжает Ирина Ивановна, – под ногами валялось что-то «мохнатое». Я подумала: «Убило кота». Оказалось – одежду разметало по полу. Первое, что увидела, – телевизор на диване – там, где совсем недавно лежала моя голова. От шифоньера осталась только гора полок. Дверь выбило взрывной волной на балкон. Я схватила заранее собранные в одном месте документы (после терактов в Москве внутренний голос подсказывал, что так надо делать), пальто, сына – и на улицу. По лестнице текло малиновое варенье. Кто мог – бежали вниз. Люди были полуголые, все – травмированы. Собирались в кучки тут же – у своих домов. Идти было некуда. Рядом с нами складывали трупы…
Фото: Из личного архива
Когда разрешили заходить в дом (через час-два после взрыва), мы вернулись. Белого кота Маркиза нашли под ванной – серым от цементной пыли.
Однокомнатная квартира Ирины была на 4-м этаже дома № 58 по ул. Гагарина. Во втором подъезде от воронки. По мнению специалистов, эта блок-секция получила более 60% повреждений. Но пострадавшие почти сразу начали наводить порядок в квартирах. Люди собиралась там жить! Разыскали свои входные двери. Стали выносить, потом выбрасывать из окон и балконов на тыльную сторону дома, в одночасье ставшую хламом мебель. Ирина вынесла 17 вёдер стекол. Ночевать остались в разбомбленных жилищах.
– Никогда не забуду, как милиционеры выгоняли нас из своих квартир, и совсем не в целях безопасности. Они нам говорили: «Вы будете мародёрствовать», – продолжает рассказ о событиях 15-летней давности Ирина Ивановна. – Помню, как в первый же день пришла комиссия описывать повреждения и убытки, не выдав нам на руки никаких актов. Позже оказалось, что документы утеряны, описывали по новой, но «фильтруя» списки имущественных потерь. Помню, как сын принёс домой приготовленную солдатами на полевой кухне кашу – геркулес с салом – и туалетные принадлежности. Помыться было нечем: во всём квартале отключили воду, свет и газ. Как нам потом дали два часа на сборы и вывезли на базу отдыха – тех, кто мог ехать…
Жертвы – есть, статуса – нет
Уже 17-го сентября героиня моего рассказа почувствовала себя плохо. Затылок разболелся так, будто сломала шею. В травмпункте выяснилось: черепно-мозговая травма, сотрясение. Потом было отделение неврологии, где лечила адские головные боли, истерики, панические страхи, и гастроэнтерология, где восстанавливала отравленную медикаментами печень. Так и кочевала, как, впрочем, и другие, пострадавшие от взрыва: больница – база отдыха – гостиница – съёмное жильё. Пока в феврале 2001-го не получила квартиру в так называемом «лужковском» доме, специально построенном москвичами для пострадавших от теракта.
Волгодонск, 16 сентября 1999 года Фото: Из личного архива
16 сентября Ирина Ивановна должна была проходить медкомиссию для трудоустройства на атомную станцию. Своё заявление о приёме на работу, подписанное работодателями 13 сентября, после взрыва она найдёт в мусоропроводе в подъезде.
Потом, уже после получения инвалидности в сентябре 1999-го, шесть лет женщина состояла на учёте в Центре занятости. Но человека с таким здоровьем никто на работу брать не хотел.
Ирине Халай назначили пенсию в 430 рублей, причём не как пострадавшей от теракта, а как получившей бытовую травму в результате несчастного случая. Она судилась, дошла до Конституционного суда, но и тот не признал ни Ирину, ни её соседей пострадавшими. Получается, пострадавшие от теракта в Волгодонске есть, а статуса такого у них нет.
15 лет Ирина Ивановна на инвалидности. Сначала у неё была вторая, сейчас – третья группа. Диагноз – начальная стадия атрофии мозговых полушарий. Пенсия, не считая соцпакета, около 6000 рублей (меньше прожиточного минимума!).
15 лет Ирина Халай и её единомышленники, испытавшие на себе ужас 16 сентября, добиваются, чтобы руководство нашей страны приняло закон о социальной защите жертв терактов.
– Уже, наверное, тонну писем мы написали в поисках поддержки и понимания, – Ирина Ивановна быстро и очень эмоционально перечисляет инстанции, – от местных органов самоуправления, до высших правительственных чинов. – Только за последние годы – около 500: по закону о реабилитации пострадавших от теракта, по лечению детей в санатории, по вопросу выделения общежития студентам, по признанию горожан пострадавшими от теракта. Некоторые дети на момент взрыва не были прописаны в пострадавшем районе и не получили соответствующей справки, хотя реально пострадали и потеряли здоровье.
Разговор слепого с глухим
26 сентября исполнится восемь лет Региональной общественной организации содействия защите прав пострадавших от теракта «Волга-Дон». Только с третьей попытки, благодаря друзьям по несчастью – нордостовцам – инициативной группе волгодонцев удалось создать и зарегистрировать свою организацию. Руководителем её координационного совета избрали Ирину Халай. Сейчас в рядах «Волга-Дона» 700 взрослых и 250 детей – меньше 6% от общего количества испытавших на себе ужасы теракта 16 сентября 1999-го. Но активность, настойчивость, уверенность Ирины и её соратников в том, что они делают, – достойны восхищения.
Ирина Халай — руководитель общественной организации пострадавших от теракта «Волга-Дон». Фото: Валентина Варцаба
– Главный итог работы – мы заявили о себе, обратили на себя внимание федеральных структур, – говорит руководитель «Волга-Дона». – Когда в мае 2006 года на конференции в Москве (там я участвовала по приглашению организации «Норд-Ост») председатель комиссии по правам человека Элла Памфилова услышала, что в Волгодонске более 15 тысяч пострадавших, она была очень удивлена. На всех сайтах значилось 310 потерпевших.
Мы сами разработали проект закона о социальной защите пострадавших от теракта и направили его всем ветвям власти России для корректировки и принятия. На это обращение ответ из Минюста РФ за подписью директора Департамента гражданского и социального законодательства Лариса Черкесова уведомил нас, что сейчас проводится процесс согласования проекта закона, «направленного на компенсацию вреда, причинённого при проведении контртеррористических операций». А председатель Комитета по социальной политике Санкт-Петербурга Александр Ржаненков (в ответ на наше обращение Валентине Матвиенко – тогда к губернатору) напомнил: «Компенсация морального вреда, причинённого в результате террористического акта, осуществляется согласно части первой ст. 18 ФЗ № 35 «О противодействии терроризму» – за счёт лиц, его совершивших».
Памятник погибшим 16 сентября 1999 года. Место скорби всех волгодонцев. Фото: Из личного архива
В январе 2014-го представители организации вновь попытались достучаться до власти, но ответ из управления Президента РФ гласил: « …в настоящее время, ни одним законодательным актом не предусмотрено предоставление гражданам, ставшим инвалидами вследствие террористических актов, более широких (особых) мер социального обеспечения, чем другим гражданам».
– Разговор слепого с глухим! Не было в Волгодонске контртеррористической операции – значит, государство от нас в очередной раз отмахнётся. Террористы Юсуф Крымшамхалов и Адам Деккушев получили пожизненный срок, и они никогда не компенсируют нам того, что мы потеряли, – говорят пострадавшие.
Гражданская позиция
Поистине, равнодушие чиновников за эти 15 лет нанесло людям не меньший вред и страдания, чем сам теракт. Ирина Халай настойчива в своих стремлениях добиться правды. Она шутит, что во время взрыва её, видно, ударило по тому месту, где сидит справедливость. Вот, дескать, откуда у неё активная жизненная позиция.
Гражданская позиция Ирины Халай известна не только городской власти. Фото: Из личного архива
Но дело, скорее, в другом: борьба за права невинно пострадавших людей – это своего рода вызов болезни, спасение от воспоминаний и даже от неминуемой с такими диагнозами деградации.
За время своей деятельности «Волга-Дон» успешно реализовала несколько социально-значимых проектов. При финансовой поддержке Администрации Ростовской области и Администрации города Волгодонска «Волга-Дон» успешно реализовала программу «Школа золотого возраста», а при поддержке «НИАЭП» – проект «Спешите делать добро», основной целью которого было повышение качества жизни ветеранов, инвалидов, членов семей участников Великой Отечественной войны и погибших защитников Отечества, пострадавших от теракта. Благодаря помощи немецкого фонда «Память, ответственность и будущее» был осуществлён международный проект «Место встречи – Диалог»: «Социальная реабилитация пострадавших от теракта», в рамках которого открыт первый в Волгодонске компьютерный класс для пожилых людей.
Первый в Волгодонске компьютерный класс для пожилых людей создан в 2009 году. Фото: Из личного архива
Ирина Халай неоднократно принимала участие в международных форумах по проблемам пострадавших от теракта, участвовала в первой встрече на высшем уровне в Вене, организованной ОБСЕ, где представляла интересы пострадавших от теракта в Волгодонске, в конференциях голландского Тилбурга,в Варшаве, в III и IV Региональном Конгрессе НПО Совета Европы в Пензе и Вильнюсе, представляла пострадавших России в VI и VII международных конгрессах жертв терактов в Испания и Франции – всего не перечислить.
Всё правильно: и спустя 15 лет после взрыва нужно жить и работать. Не сдаваться. Добиться-таки статуса жертв теракта для всех пострадавших. И выиграть, наконец, грант Общественной палаты страны на медицинскую реабилитацию, обследование и лечение – там ещё не прониклись нуждами российской провинции: ни разу за восемь лет «Волга-Дон» не впечатлила грантодателей своими проектами. Хотя и без того сделано очень много.
С точки зрения международного законодательства, жертва – человек, который понёс потери, а также его родственники и те, кто помогал ему, и его иждивенцы. Не важно, подтверждено это официальным статусом или нет. Куда важнее сегодня не сломаться, не опустить руки. «Волга-Дон» не сдаётся.