Подъехать к зданию, где двадцать шестой день голодает несостоявшийся мэр Олег Шеин с соратниками, невозможно: квартал оцепила полиция.
Но пешеходов через кордоны все-таки пропускали, и я смог попасть на необъятную площадь имени Кирова. На площади собрались человек четыреста.
Общее внимание было приковано к высокому, худому Шеину — в черных джинсах и черной рубашке. Голодающий кандидат сидел, прислонившись к фонарному столбу. Он был бледен, но держался твердо и говорил без запинок.
— У нас тут народное восстание, — пояснил он. — Вообще мы проводим голодовку в здании моей приемной, но сегодня солнечно, тепло, так что все будут тут. Я уже сбросил 10 кг веса. Сердцебиение учащенное. Но энергии бороться за свободу нам хватает.— Правду ли пишут, что губернатор области Александр Жилкин вас водил вокруг шашлычной, уговаривая бросить голодать? — спросил я.
— Ну, это преувеличение. Мы с ним действительно ходили по улице, и он уговаривал, но не у шашлычной.
— А что говорил?
— Признал, что были фальсификации на выборах, но он ничего не может с этим поделать. Надо, говорит, покончить с голодовкой. Это вызывает раздражение в Москве.
— У кого?
— Вероятно, у господина Володина, который напрямую влияет на ситуацию в области. Ведь и прошлый мэр, и новый — его креатуры.
В это время появились прилетевшие из Москвы депутаты Дмитрий Гудков и Илья Пономарев. Они залезли на бордюр и призвали уйти в отставку действующего мэра Астрахани Александра Столярова. Пономарев пообещал, что завтра же на встрече с Владимиром Путиным в Госдуме он потребует воздействовать на ситуацию. «Наш мэр — Шеин!» — закончил Пономарев, и толпа нестройно подхватила.
Шеин пригласил всех пройти к палисаднику у стен администрации и разбить там палатку. На ходу выпивая корвалол, он повел толпу за собой, но как только добровольцы попытались установить на траве опорные дуги, к ним немедленно подлетели пятеро офицеров полиции. Началась потасовка. Полицейские стали выдирать палатку из рук растерявшихся активистов, толпа окружила их плотным кольцом, крича: «Трусы!», «Держиморды!» и «Весь город бандитам отдали!». Несмотря на сопротивление, полицейским удалось порвать палатку и сломать несколько опорных конструкций.
После этого депутат Гудков начал переговоры.
— Мужики, у нас чрезвычайная ситуация, — тихо говорил он, отведя в сторону трех подполковников. — У нас прошли такие выборы — сами знаете какие… Надо что-то делать.
— Идите в суд, — посоветовал один из полицейских. — Пусть он дает правовую оценку.
В конце концов офицеры позволили разбить одну палатку — прямо в центре площади. Предполагалось, что там будет сидеть Пономарев, но было слишком жарко, и она так и осталась пустой.
В стороне под неусыпным надзором телохранителя стоял Алексей Навальный. Народ тек к нему рекой. Молодые смело протягивали руку, пожилые трогали за плечо: «Я от Бориса Григорича, буквально на пару слов…» Навальный не отказывал в приеме никому — рекомендовал обрести внутреннюю свободу и прежде всего наладить диалог с самим собой. При этом он успевал фотографироваться со всеми желающими.
— Вы по зову сердца приехали? — спросил я, когда подошла моя очередь.
— По зову, — согласился Навальный. — Я считаю, надо подтягивать сюда людей личным примером. Не исключаю, что если нас будет много, ситуация окончится нашей победой. Ведь вы подумайте, какую головную боль сейчас мы доставляем федеральной власти, они ведь и знать не знали, что тут происходило. «Ядрен корень, какой-то Шеин, какой-то Столяров… на хрена это надо!»
— А почему вы с телохранителем?
— К сожалению, я с некоторого момента вынужден ходить не один. По личным обстоятельствам.
В тени липы на траве сидел Шеин. Над ним стояла опечаленная врач Елизавета Глинка. Ей так и не удалось уговорить кандидата в мэры выйти из голодовки.
— Ему и так тяжело, — сказала она. — А сегодня еще день такой активный: все постоянно двигаются, и потом на солнце…
— Энергии достаточно, — прервал ее кандидат. — Мы ждем, пока будут выполнены наши требования. Мы хотим получить видеозаписи со всех избирательных участков области, а потом провести перевыборы.
— Вы полагаете, это возможно?
— Я считаю, что Путин — достаточно гибкий человек, который может повлиять на ситуацию и избавить ЦИК от давления володинской клики.
Тут к Шеину подошли двое: один с фигурой самбиста, другой — с усами щеткой. Мужчины взяли у кандидата в мэры мегафон и сказали, что едут агитировать на Кировский рынок.
— Вы журналист? — обратился ко мне один. — Хотите, едем вместе.
Мужчин звали Сергей Чаплыгин и Владимир Прохоров. Оба принимали участие в голодовке: один голодал 7-й день, другой — 16-й. Они оживились, когда я спросил, что происходило в городе ночью и ранним утром. Перебивая друг друга, голодающие рассказывали, как Алексея Навального и Елизавету Глинку, прилетевших ночным самолетом, в аэропорту поджидала целая толпа «Наших». Как они «прессовали Алексея: окружили его кольцом — все с айпадами, с камерами — агрессивно интересовались, чего он приехал».
— Полиции было полно, — добавил Прохоров. — Я приехал в аэропорт встречать Алексея и Лизу, мне какой-то старшина шепнул: «Уводите скорее гостей, а то сейчас заваруха начнется!»
Заваруха все же началась, но не ночью, а сегодня утром, когда голодающие во главе с Шеиным и московскими гостями двинулись к зданию городской избирательной комиссии. По дороге толпу несколько раз осаждали активисты «Наших», провоцируя стычки. Затем дорогу преградила цепь ОМОНа. После тщетной попытки прорваться к зданию комиссии люди решили отправиться на площадь Кирова и организовать бессрочный митинг.
Мы подъехали к рынку. Сердито отворачиваясь от шашлычного зюйд-веста, Прохоров и Чаплыгин отправились по рядам.
— Готовься, девчонки! — негромко восклицал Сергей, раздвигая гроздья джинсов и сумок. — Революция идет!
Дойдя до середины ряда, он прокашлялся в мегафон и начал:
— Земляки! Сегодня у нас очень важное событие! Передайте своим знакомым и приходите сами к зданию Главпочтамта! Там находится кандидат в мэры Олег Шеин, который 26-й день голодает по политическим причинам! Многим из вас он помог, теперь ему необходима ваша помощь! Приходите в любое время! Мы не уйдем!
Закончив в одном ряду, Сергей шел в следующий. Скоро за ним и Прохоровым начала ходить небольшая толпа. Люди проявили к ситуации живой интерес и выражали одобрение Шеину, однако нашлись и скептики.
— Где же вы были эти 26 дней? — поинтересовалась женщина. — И почему надо так ходить? У нас матюгальник на рынке есть: заплатили бы за объявление…
— К чему вы бросаете мне упреки? — закричал в мегафон Чаплыгин. — Мы действуем по обстоятельствам! Лучше бы сами взяли и поголодали!
Утирая пот, Чаплыгин и Прохоров шагали по рынку. Слух распространялся стремительно. «Что, митинг будет?» — спрашивали со всех сторон. «Уже, уже идет! — кричал Чаплыгин. — Все приходите! Митинг бессрочный!» «Как же так, — волновались женщины, — мы же все за Шеина голосовали, весь рынок, — и такой результат. Обязательно придем!»
Может, и правда придут.